Почему мы боимся собственных детей.

Данная статья возникла из продолжения темы пенсионной реформы.   (Мифы о пенсиях, Пенсионная реформа: умри сегодня, Реформа пенсионной системы).

 Понятно, что старики всегда и в любых обществах финансировались по остаточному принципу, иначе такое общество попросту теряет будущее. Понятно так же, что современная система пенсий носит все признаки смертельной болезни общества, а именно самого циничного и несправедливого социального неравенства, простое устранение которого немедленно приведет к исчезновению надуманной проблемы «отсутствия средств».

  Здесь предлагается копнуть глубже. А нужны ли вообще пенсии?

  Само по себе пенсионное обеспечение стариков является одним из завоеваний социализма, наряду с 8-часовым рабочим днем, бесплатной медициной, образованием и жильем. Всему этому социальному пакету, к которому мы (да и весь мир тоже) так привыкли, ещё не исполнилось и ста лет, в 2017 году будет только первый столетний юбилей революции большевиков в России.

 Т.е. то, что нам кажется привычным и естественным, на самом деле является совершенно нетипичным феноменом для всей истории развития человечества. Когда в подобных вещах каждый полагался только на свои силы.

 И вот этот новейший мировой порядок, совершенно ещё не остывший период истории показывает, как близко всем нам пришлась идея государства-няньки, как нравится нам чувствовать себя защищенными и застрахованными, причем настолько, что воспринимаем это как свое естественное право. А не революционное, переворачивающее традиционный мировой порядок вверх дном, завоевание (словами приснопамятной Нины Андреевой), которое нужно ценить, подтверждать и ежедневно защищать не в шутку, а всерьез.

 Но так как мы привыкли абсолютно любые авторитеты изначально ставить под сомнение, поставим и этот вопрос ребром: а действительно ли так нужно все это социальное сюсюканье государства со своими вполне самостоятельными и дееспособными гражданами, особенно в части иждивенчества стариков?

 Ведь полноценные и нормальные граждане, это не какие-то  абстрактные виртуальные сущности, требующие регулярных сакральных подношений, но вполне адекватные и разумные люди, которым скорее свойственно быть обязанными, нежели требовать. Так зачем вся эта сложная система тотальной общественной кассы взаимопомощи, со всеми её издержками и злоупотреблениями, если у каждого человека есть (должны, быть!) собственные дети и старики?

 И если человек в молодости делает выбор в части отказа от создания семьи и рождения детей, т.е. не выполняет важнейшую общественную функцию, то почему все остальные на него скидываются? Причем речь уже идет не о справедливости, а о создании прямого деструктивного стимула, разрушающего общество.

 Стимула, который лечится точно таким же антистимулом, а именно иждивенчеством молодежи. Т.е. вместо того, чтобы возложить на взрослых заботу о стариках, государство начинает проводить стимулирующую политику в части деторождения, а затем и трудоустройства молодежи. Тем самым окончательно присваивая несвойственную ему роль кормильца семьи, ответственность главы семьи за продолжение рода, за достойное существование стариков, за мир и благополучие.

 Иными  словами, представление о государстве-няньке слишком уж хорошо ложится в тенденцию разрушения семьи, стирания различий между мужчиной и женщиной, между разными возрастными слоями населения. Согласитесь, хоть пенсии, конечно, и здорово, но перспектива как-то не очень.

 Но продолжим логику рассуждений. Государство, начав систематическую заботу о  стариках и молодежи, тем самым сформировало наиболее лояльную и легко манипулируемую социальную группу. На любых демонстрациях и «майданах» движущую силу составляют пенсионеры и студенты. Именно «бабушки» и «гречка» являются создателями бренда «Леонид Черновецкий». Именно пенсионеры и студенты – основной контингент КПРФ, причина её перманентного успеха, несмотря на полное отсутствие настоящей политической воли к власти. Именно повышение пенсий является одним из ключевых обещаний в рамках «покращення» Януковича.

 Причем пенсионеры и студенты – отнюдь не конец, а только начало. Все большее количество чиновников  (в России – 1 млн!), медиков, учителей, полицейских, военных и т.д.  входит в эту социальную группу тотального зависящих от государства иждивенцев.

 Если логически продолжить тенденцию, то с увеличением производительности труда и ростом всех этих иждивенческих прослоек, нагрузка на оставшийся бизнес и обычных трудящихся превзойдет критический уровень (кривой Лаффера), что неизбежно приведет к социальному взрыву и саморазрушению такого общества. Если же элита общества заранее предусмотрит этот взрыв, то неизбежно использование тех или иных механизмов тотального насилия, для сглаживания противоречий.

  Здесь особо выдумывать ничего и не нужно, все достаточно логично и целостно описано в книге Курт Воннегута «Механическое пианино». Те, кто остался в реальном бизнесе станут счастливчиками, белым воротничками и обеспеченными людьми. Тем же, кого машины съедят так же, как в 16 веке овцы, будут иметь два варианта: армия, где можно бесконечно копать траншеи и начищать пуговицы, и дорожно-строительные работы (ККРАХ), где все примерно то же самое, только без муштры.  Причем именно в этих двух отраслях внедрение усовершенствований и рацпредложений максимально затруднено: зачем лишать людей и без того бессмысленной работы?

 Неужто здесь прав Милтон Фридман? Я очень не люблю этого ученого и политического деятеля, поскольку его основное достижение отнюдь не выдвижение каких-то новых экономических идей (украденных, по моему мнению, у гораздо более интересного и неординарного С.Геззеля: свободные рынки, свободные, перманентно обесценивающиеся  деньги, свободные земли, свободный труд – это и есть современный монетаризм). Основным достижением  Фридмана является глубокая ортодоксальная ВЕРА в либеральную рыночную концепцию, а это уже имеет мало общего с наукой, т.е. даже обсуждать нечего. 

 И все же построим логическую цепочку от постулата Фридмана, может быть тотальное и решительное разрушение государства даст некую (пусть недешевую) панацею от перспективы тотального обращения в глобальный концлагерь?

 Теоретически это возможно. Причем здесь опять таки более полезен оказывается Геззель. Ведь ключевой посылкой его общества является свобода, понимаемая как возможность абсолютного выбора места жительства, сферы занятий, свободный доступ к средствам производства (в его представлении это преимущественно земля или небольшие предприятия вроде кузниц или мельниц). Но ведь всеобщей тенденцией развития промышленности является все большая концентрация средств производства, например вся современная автомобильная промышленность скорее представляет собой симбиоз, нежели подлинно независимых и самостоятельных конкурентов.

  В условиях же концентрации промышленного и финансового капитала (о неизбежности полного и окончательного сосредоточения мирового капитала в одних руках, о роли золотого стандарта в этом процессе ссылка), всякое усиление роли государства является адекватными и сдерживающим, нейтрализующим негативные последствия первой тенденции.

 Поэтому разрушение одной из сдержек и противовесов, балансирующих общество, приводит только к ещё большим темпам движения в сторону тотального концлагеря.

 Прежде, чем подойти к кульминации, нужно вернуться к вопросу, который пока выпал из рассмотрения. Если с точки зрения общества в целом понятно, что чрезмерное иждивенчество не слишком полезно, то как на это посмотреть с точки зрения обычного  человека?

 Всеобщей, не знающей правил и исключений традицией является желание родителей максимально минимизировать свою зависимость от детей. Думаю, Вы можете подтвердить мои наблюдения: все мои бабушки и дедушки, а так же родственники знакомых предпочитали полную финансовую и хозяйственную независимость, избегали даже намека на свою физическую слабость и недееспособность, а в тех же редчайших случаях, когда действительно требовалась помощь сиделок, это было для них страшным наказанием.

 Странная традиция, не правда ли? Ведь детей для того и воспитывали, любили и баловали, чтобы в старости получить внимание и заботу.

 Почему мы боимся собственных детей?

 Объяснение, что все дело в рудиментарном, животном страхе стариков за свою участь мне кажется надуманным. Да, в китайской и дальневосточной культуре есть традиция, когда старики, чтобы не объедать молодых уходят из семьи.   Но это явно не русская и не христианская традиция. Наша традиция – не уходить, оберегая и охраняя своих детей, отдавая всю лучшую, а иногда и единственную пищу им. Как в блокадном Ленинграде или во время голодомора на Украине. (Именно так моя бабушка осталась сиротой, но она то выжила.)

 Поэтому я бы видел здесь не страх, а стыд, понимание собственного бессилия и причастности к творящемуся в мире беззаконию. Мы сами расписываемся в том, что воспитали своих детей негодными, недостойными. Мы до последнего боимся отдать им право принятия решения ЗА НАС, предполагая, что они непременно решат худо. 

 Как глупая мать, которая нянчится с сорокалетним и полностью инфантильным сыном, не мыслящая, что вот-вот и роли неизбежно поменяются.

 Так из третьей посылки мы опять приходим к тотальному мировому концлагерю, только уже следуя из все большей инфантильности и несамостоятельности новых поколений детей.

  Что делать?

 Как минимум повзрослеть самим. Как максимум, перестать бояться собственных детей воспитав их способными к серьезным, самостоятельным и взрослым решениям, пораньше выпустить их в мир. Оставить им этот мир хоть чуть-чуть лучше, чем достался нам от наших родителей, чтобы не было щемящего чувства вины перед ними.

 Неужели все? Да.

 Все равно скоро разницы с точки зрения иждивенчества между стариками, молодежью и крепкими здоровыми мужиками видимо  не будет совсем.

Это и есть коммунизм.
 А насколько страшно или славно будет жить в этом обществе зависит исключительно  от сферы нематериальной, от духовных ценностей, от истинной зрелости человечества.
 От нашего с вами выбора.