О политической программе.

Примерно месяц назад я пообещал Елене, что попробую составить политическую программу, то есть перейду от общетеоретических подходов и критических замечаний к чему-то более конкретному  и непосредственно  возможному для применения в жизни.

  Тем более, что как мне казалось уже есть достаточно неплохие наработки с точки зрения критики как рыночной экономики, так и коммунистической идеологии, идей риунизма и обратной системы мотивации. А так же идей Православия, как главного критерия направления рассуждений и оценки полученных результатов.

  Однако задача оказалась значительно сложнее, чем представлялось в начале.

  Прежде всего, она противоречит Православию, как таковому. Ибо согласно заповедям и пророчествам, построение на Земле общества в соответствии с Законами Божьими невозможно, наоборот, человечество неизбежно и неотвратимо идет к Апокалипсису.

  Иными словами, уверенность в возможности построения такого общества - это прямой вызов Православию, отрицание части его базовых постулатов. Поэтому рассуждения о модели такого общества следует воспринимать исключительно как идеальную модель, которая должна продемонстрировать, как следует жить человечеству, но сразу можно признать, что реализовать её на практике не получится, так как некоторые врожденные человеческие пороки не позволят этого сделать.

  Тем не менее, сделать такую модель будет практически очень полезно, поскольку она развенчает подходы предыдущих утопий и, возможно, предотвратит появление новых.

  Для начала вкратце рассмотрим «Утопию» Томаса Мора. Его основная идея – коллективный труд и общее имущество, однако главным очевидным минусом, признаваемым даже автором, являлись бедность и отсталость, низкая мотивация к развитию. То есть даже самими утопистами признавалась крайне низкая эффективность их  моделей в сравнении с критикуемой капиталистической моделью.

  При этом справедливость и равенство постулировались, утописты не задумывались, что жестко структурированная иерархическая модель имеет ничуть не меньше возможностей для возникновения несправедливости и мошенничества, нежели децентрализованная рыночная экономика. А скорее даже больше, все зависит от порядочности руководителя.

  Если к этому добавить серость и скуку, неизбежную в такой системе, то неудивительно, что слово утопия стало нарицательным.

  К.Маркс и его последователи  (и в первую очередь И.В.Сталин) разрушили миф о том, что коллективистская экономика неэффективна. Наоборот, в СССР такая модель была реально создана и погибла из-за предательства элиты, но не из-за каких-то вмененных недостатков. Наоборот, она показала неплохую конкурентоспособность альтернативной рыночной модели. Фактически, современная рыночная экономика имеет  гораздо больше от модели управления СССР, чем от классического саморегулирующегося рынка.

  Здесь уместно  вспомнить, что именно Сталин ввел систему, при которой мотивация была обратной, что было непонятно большинству населения, но очень неплохо работало.   Так, даже мне удалось застать время, когда в народе было очень распространено нежелание любой руководящей работы, потому что она низко оплачивалась, а была очень беспокойной. И это – очень сильный контраст по сравнению с современными внутрикорпоративными войнами за должности и кабинеты, особенно среди «офисного планктона».

  Так же нельзя не провести параллель между идеей риунизма и соцсовернованиями передовиков труда, когда люди работали не для материальных благ, но ради славы и пользы страны.

  Другой момент, который вел страну в верном направлении – отмена товарно-денежного обращения, которая был свернута в результате реформы Косыгина-Либермана. И вместо системы перераспределения благ, подчеркивающей примат нематериальных стимулов, была введена приземленная мотивация по труду, в зависимости от прибыли предприятия и количества произведенной продукции. Что тут же вызвало мошенничество и злоупотребления.

  Далее возврат к рынку был неизбежен, поскольку ни один администратор не желал быть арбитром в непрерывной грызне псевдохозяйствующих субъектов за свое место под солнцем и персональные показатели. Не говоря уже об извечной проблеме размеров зарплат и единиц штатного расписания. Не лучше ли переложить всю эту ответственность на безличный рынок?

  Но предположим, что вместо реформы Косыгина-Либермана была бы проведена альтернативная реформа, предусматривающая отмену денег и внедрение единой компьютеризированной системы распределения.

 Дало бы это результат?

  Увы, нет. Ибо одно дело управлять полуголодной страной, в патриотическом подъеме пытающейся сравнять счет в геополитическом матче, другое дело, когда игра идет с явным преимуществом в счете, когда наступает период почивания на лаврах достигнутых успехов.  И здесь отчетливо проявляется главное узкое место марксизма-ленинизма – а зачем? Какова конечная цель всей этой пролетарской борьбы, справедливости и рабоче-крестьянской солидарности?

  А цель – потребление. Потреблять больше, лучше, комфортнее. И хоть Сталин и понимал, что нужно изменить подход к потреблению, заменить его на потребности в образовании и других нематериальных ценностях. Хоть он и призывал «изучать потребности», надеясь увидеть здесь разумное решение проблемы, все равно здесь непроходимый тупик. И только своевременная смерть Сталина (как удивительно своевременно она всегда приходит!) не позволила ему увидеть тщету и крушение своих грандиозных замыслов.

  Ибо люди всегда воспринимали коммунизм, как дармовую и привольную жизнь, а не как труд, самоограничение или ответственность.

 Чтобы проиллюстрировать это, нужно немного подняться на уровень абстракции. Предположим, что коммунистическая элита чудесным образом формируется из безупречных людей, на принципах риунизма и служения людям. За счет чего решены проблемы борьбы за власть и конкуренции с рыночным обществом, угрозы империализма или коварной закулисы полностью ликвидированы или нейтрализованы.

 Что дальше? А дальше весь пыл и административный талант этих самоотреченных людей направлен на то, чтобы удовлетворить потребности общества.

 А что есть потребности? Можно ли их изучать? По меткой русской пословице, «сколько водки не бери – все равно два раза бегать». То есть удовлетворить потребности общества в водке в принципе невозможно.  Нет такого научного понятия, как потребность.

  Это бездонная бочка, зыбучий песок – сколько не лей, все мало. Можно есть не одну котлету, а десять, пить водку не  бутылками, а ящиками, менять автомобили и бытовую технику не раз в несколько лет, а каждые несколько месяцев, делать ремонт в доме не раз в десятилетие, а каждый год. И говорить, что все это – вполне разумные, обоснованные  потребности.

  Иными словами, при одном и том же количестве населения и уровне развития технологии можно производить в разы и десятки раз отличающийся ВВП, но уровень морального удовлетворения общества своим уровнем жизни при этом от размера этого ВВП не особо зависит. И легко можно предположить, что после некоторого уровня насыщения потребностей, их жажда будет не только не сокращаться, но и даже нарастать.

  В полной аналогии с кривой Лаффера.

  Поэтому удовлетворение потребностей в принципе невозможно, а погоня за ними гибельна. И неизбежно приведет самых лучших, талантливых и неподкупных администраторов к полному краху.

  Наоборот, существует некий определенный оптимальный уровень, точка равновесия, баланс между весьма значительными  неудовлетворенными желаниями и, тем не менее, максимальным получением радости от жизни. Но находится он в непосредственной близости от угрозы голода и физического выживания, связан с трудом и даже страданиями, но именно в этой точке удовлетворение жизнью максимально возможное в нашем мире.

  Увы, нахождение на этом уровне недоступно людям в своей массе, за исключением немногих подвижников, поэтому любое общество обречено двигаться по беспрерывно возрастающей кривой потребностей, когда новые возможности порождают новую жажду. И никакое мудрое руководство не способно удержать людей от этого безумства. Только природные бедствия и войны, обнуляющие счетчики в непрерывной гонке потребления и человеческой жадности.

  Но если люди массово отринут потребительскую гонку, и начнут довольствоваться самым минимумом, уровень их же довольства жизнью достигнет максимально возможного значения. Это и есть базовая точка для построения общества благоденствия. И дело тут вовсе не в отмене частной собственности или коллективизме.

  Но отречемся от реалий совсем и перейдем к полной абстракции. Предположим, что в силу решения энергетической проблемы, путем управляемого термоядерного синтеза, или еще каких-то открытий, проблема количества благ решена в принципе. То есть мы исследуем крайний уровень правой бесконечности, когда материальные блага могут быть без вредных экологических последствий произведены и утилизированы в абсолютно не ограниченных размерах. В этом абстрактном случае коммунизм реален?

  Увы, тоже нет.  Ибо даже в случае обладания каждым гражданином устройства по немедленному и бесплатному воспроизводству абсолютно всего, что вздумается, все равно будут неизбежны вещи, которые доступны не всем. Это и новые дизайнерские решения, и принципиально новые вещества, и просто такие вещи, как планеты, звезды, океаны. Не говоря уже о желаниях нематериальных благ, таких как успех у противоположного пола, известность, поклонение. Эти потребности удовлетворить невозможно в принципе и даже страшно представить, к каким диким последствиям может привести их исполнение для неограниченно могущественного человечества…

  Представьте себе галактики, выстроенные в форме: «здесь был Вася» или «Саша+Маша=».

   Увы, таковы наши желания или «потребности», как их не исполняй, а результат один – горы мусора. И самое невероятное в нашей абстракции – что их кто-то будет убирать.

  Таким образом, хоть Сталинская, хоть Марксовская, хоть Фридмановская или Гезеллевская модель общества дают один и тот же итог: горы мусора и неудовлетворенные, жаждущие толпы.

  И этот вывод принципиален и труднооспорим. Попробуйте оспорить, я с удовольствием подискутирую.

  Но и это ещё не все. Есть ещё такая фишка, как труд. Который общепризнанно признается полезным, но все от него избавляются при первой же возможности. Ведь заботливо нам предлагается следующая байка: лень – это прогрессивно. Именно ленивые будто бы придумали все изобретения с целью избавить нас от необходимости напрягаться.

    «Зачем лаять, если для этого есть собака», зачем работать, если есть профессионалы. И мы охотно следуем этому заблуждению каждый день. Зачем делать ремонт самому, лучше позвать ремонтника, зачем готовить самому, если есть повар, зачем убирать свое жилье, если можно нанять горничную.

   Ведь если Ваша основная работа – профессор, то обществу будто бы не выгодно, когда Вы подстригаете траву, моете машину или чистите посуду,  гораздо «эффективнее», если Вы сосредоточитесь на своих исследованиях, которые приносят Вам  основной доход.

  То, что одно другому не мешает, а даже скорее помогает, ибо лентяй он и в науке – лентяй и сачок, никому глаза не колет. В общем, ещё одно жуткое  псевдоэкономическое верование.

  Но такое удобное и приятное верование. Ведь каждый из нас, когда ленится пройти два квартала пешком и заводит машину, когда так минимизирует всю домашнюю работу, что лежит целый день на диване рядом с горами мусора успокаивает себя своей незаменимостью и жуткой общественной полезностью на работе.

  А теперь представьте себе, что работы никакой больше нет. Абсолютно все блага доступны в неограниченном количестве бесплатно. Все что требуется – найти в Интернет-каталоге описание блага, загрузить программу в синтезатор и получить свою мечту на блюдечке.

.  Думаю, что в таких условиях люди за рекордно короткий срок деградировали бы так, что ничем не отличались от свиней.  За исключением тех немногих, которым нужны чисто нематериальные наслаждения власти и жестоких античеловеческих игр, которые бы быстро разрушили всю это свинскую идиллию. И отбросили человечество к тому самому близко оптимальному уровню потребления.

  Иными словами, как не крути, но в правой части кривой, в бесконечном росте потребления нет устойчивых состояний общества. И это ставит крест на всех существующих моделях материального общественного благополучия.

  И создать правильное общество можно только, каким-то чудесным образом призвав людей добровольно и почти бесцельно отказаться от привычных благ и желаний и, наоборот, научив их тяжело трудиться, причем без особой к тому надобности. Например, упрямо ходить пешком, при наличии автомобиля и персонального водителя.

  Как это сделать, я не знаю. Но подумаю.  Не может же такого быть, чтобы для сильно возжелавших и поумневших людей не было выхода из гонки потребления и праздности.

  И под конец хочу привести мысль, которая все время крутилась у меня в голове на уроках обществоведения. Если люди идеальны, то общественная система никакого значения не имеет, общество будет процветать. Монархия или демократия, коммунизм или капитализм, да хоть рабство, какая разница? Ведь все проблемы возникают только из-за человеческих недостатков, которые и призваны минимизировать известные общественные системы. Ликвидируя произвол и создавая значительный риск возмездия за свои действия.

   Эта логика верна и наоборот: неидеальным, порочным людям никакие идеальные общественные системы не помогут. Общество все равно будет ублюдочным. Ибо причины обмана, коррупции и жестокости – в нас самих, а не политиках, бизнесменах, элите, Гитлере или Горбачеве. И уж точно не жидомасоны с мировой закулисой мешают строить нам  справедливое общество, а наша персональная жадность и леность.

  И потому одним из лучших методов борьбы за славное Русское государство, за возвращение гордости и уверенности, как в нашей стране, так и во всем мире является элементарная личная скромность, непритязательность и трудолюбие.

  И обязательно – посещение Церкви.