Отлив или старость.

В данной статье предлагается порассуждать о причинах кризиса. В настоящее время преобладает представление о хронической, неизлечимой болезни западной экономической и финансовой системы, что она дышит на ладан и способна рухнуть от малейших сотрясений.

 То ли от долгового кризиса,  то ли от долларовой пирамиды необеспеченных фантиков, то ли от структурных экономических диспропорций, то ли от вымирания населения. Ключевым диагнозом является следующий: старость.  Да, дядя Сэм может и не окочурится в ближайшие 2-3 года, но уж точно ему никогда не стать моложавым и шустрым джентльменом. А ждут его только лишь более или чуть менее болезненные конвульсии перехода в мир иной.

 Удивительно, но для этого не приводится никаких разумных обоснований. Циклы, волны и тренды, разумеется, таковыми признавать затруднительно, поскольку в этих гаданиях на экономических цифрах науки не больше, чем в жреческих волхованиях на чайной гуще, картах или печени быка.

 Причем «срок годности» отсчитывается то от даты основания ФРС, то от времени отмены золотого стандарта или Ямайских соглашений 1971 года. Некоторыми признается, что Америка – фактический банкрот ещё с 1971 года и только чудо в виде  развала СССР несколько отсрочило неизбежное фиаско.

 Неуместность тезиса полной ущербности необеспеченных денег хорошо проиллюстрировать на примере экономистов, которые жили в эпоху золотого стандарта и не имеют никаких иллюзий по его поводу. Поскольку сам по себе золотой стандарт гарантирует невероятную волатильность цен, беспрерывные подъемы с дороговизной и дефицитом всего и вся и кризисы перепроизводства. Именно эти кризисы привели С.Гезелля к идее о создании денег, которые будут так же портиться со временем, как и любой другой товар.

  40 лет нас убеждали в том, что немецкий золотой стандарт - это превосходный монетарный выбор, и 40 лет мы обходились этими бездоказательными уверениями.

 Статистика цен, по предлагаемой нами выборке и предлагаемому методу, даёт нам основу для анализа правильности или неправильности нашего вопроса, обращённого к введению золотого стандарта. Причина, по которой подобная статистика ещё не была ни собрана, ни проанализирована - простой страх бросить свет на нынешние потуги финансовой власти приукрашивать текущее положение дел. Рутина ненавидит науку.

 Довольно любопытно наблюдать, как одни и те же лица слепы к акробатике золотого талера, затем - внезапно они становятся страшными педантами и поднимают вопросы точности в деле продвижения бумажных денег (Господи, им-то откуда ведомо, КАК именно надо работать с бумажными деньгами, как их оценивать!). Жалобы на то, что в течение короткого периода времени, цены, при действующем золотом стандарте, вдруг падают или поднимаются на 10-20-30%, встречаются контр-жалобами на то, что существующие способы измерения цен, разумеется, ни к чему не годны, что в этих методах масса ошибок, а раз так, то и вообще ничего никому невозможно доказать. (*Для того, чтобы доказать, наш метод также ошибочен, всем критикам предстоит сравнить свои методы с нашим. Но они отказываются это делать, поскольку их методы оценки базируются на золотом стандарте, а он не выдерживает никакой проверки на "прочность". Поэтому-то они предпочитают говорить о "невозможности доказательств" ошибок, а раз так - то и о прямой опасности пользоваться тем, что ошибочно.)

  Здесь так же уместно привести пример решения Гезеллем этой проблемы.

Объяснение причин кризисов указывает на условие, которое должно быть выполнено - для их предотвращения. Вот это условие: цены, ни при каких условиях, НЕ ДОЛЖНЫ ПАДАТЬ

  Именно это простое и точное утверждение позволяет называть рыночную экономику инфляционной, она немыслима без некоторого уровня инфляции. При этом даже гиперинфляция может оказаться менее болезненным инструментом экономического оздоровления, чем дефляция и кризисы перепроизводства времен золотого стандарта.

 В качестве второго примера, который так же иллюстрирует призрачность эффективности золотого стандарта, можно привести экономику древнего Рима. Добывая на рудниках Иберии серебро и эмитируя фактически необеспеченные сестерции, Рим добился стабильного процветания и могущества. При этом ни у кого не возникало опасений насчет инфляции сестерция,  что многочисленные производители материальных благ повторят подвиг де Голля и вернут свои груды серебра на рынок Рима, швырнув его в пропасть гиперинфляции. Почему это должно произойти  с современным Римом на Уолл-стрит совершенно непонятно. Причем в пользу Нью-Йорка голосует ещё и то обстоятельство, что его рудники неисчерпаемы и бесконечно мобильны и прозрачны для своих хозяев.

 Понимая роль инфляции, бесконечных возможностей долларовых рудников, а так же то, что хоть мировые держатели долга и анонимны, но это вполне определенные и вменяемые люди, аналогично рассыпается и теория долгового кризиса. Ведь они могут обанкротить либо простить должника по своему выбору, но вряд ли их целью является уничтожение той финансовой системы, которая обеспечивает их могущество. Основанное на постепенном превращении всего мира в бесправных должников этих немногих избранных.

 Иными словами, они будут затягивать долговую удавку и дальше, но не с целью убить, а с целью приручить и одеть хомут. В точности как при укрощении дикой лошади.

 Подобную искусственную природу кризиса наиболее полно и последовательно описывает Н.Стариков в книге «Кризис, как это делается». Так как эта книга является почти обязательной для изучения любым человеком, хоть немного интересующимся историей и экономикой, то здесь обойдемся без цитат, положимся на осведомленность читателя.

  Так же уместно привести статью И.Аверина в которой он совершенно справедливо указывает на то, что делать выводы на основании данных финансового зазеркалья предельно опасно и неправильно. Грубо говоря, даже при полном бардаке в бухгалтерии, предприятие способно эффективно работать, но при выходе из строя ключевой линии оно умирает в течение пары месяцев. Соответственно, если движение ресурсов и производство готовой продукции происходит без сбоев, то невероятный бардак в балансе, наличие непонятных кредиторских задолженностей – это конечно плохо, но  вполне вероятно, что это не ужасные непоправимые долги, а скрытая нераспределенная прибыль.

  Вот почему доллар не имеет никаких шансов на скоропостижную смерть, точно так же, как и хронически убыточный завод с совершенно диким бухгалтерским балансом, но с вполне адекватными собственниками, вполне отдающими отчет об истинных результатах его деятельности.

 Если это обобщение расширить, то можно сделать вполне обоснованное утверждение, что не существует никаких объективных причин для глобального экономического кризиса и краха доллара, что все эти алармистские  лозунги есть лишь прямое следствие анализа кривого бухгалтерского баланса отдельных стран и групп стран. И не более того.

 Да, рыночная экономика неэффективна, несправедлива, ужасно неэкологична и просто антиморальна. Но она и не думает умирать, это утверждение просто смешно и недобросовестно для подлинного ученого, достаточно осведомленного в элементарных реалиях этой жизни.

  Причины неизбежного краха доллара кроются вовсе не в экономических моделях и графиках,  они находятся на гораздо более высоком уровне понимания. С точки зрения управляющей компании, ни долгового кризиса, ни кризиса финансовой пирамиды не существует. И точка. Здесь необходимо понимание на уровне смысла жизни. И никак не ниже.

 Достаточно точно здесь сравнение с раковой опухолью. Предельно наивно рассчитывать, что опухоль рассосется ранее, чем больной умрет. Более того, самые изощренные средства борьбы с раковыми клетками больше вредят не раку, а организму, тогда как даже незначительная остаточная концентрация раковых клеток приводит к новой, ещё более тяжелой стадии болезни. Поэтому надеяться, что доллар умрет и наступит благодать, абсолютно тождественно надежде ракового больного, что опухоль вот-вот рассосется. Требуется не просто химиотерапия, требуется совершенно новое восприятие жизни, в котором раковые клетки становятся чуждыми организму, невозможной, совершенно неприемлемой и чуждой формой жизни в нем.

 Если это сравнение показалось сложным, расставим точки над i. Ключевой особенностью современности является тот факт, что доллар теряет свою привлекательность. Если раньше во времена Просвещения и Реформации люди освобождались от многочисленных добровольных тягот, накладываемых ими на самих себя вследствие Веры в Бога, если основным мотиватором в те времена был бунт, экстравагантность, демонстративный эгоизм, доходящий в теории Дарвина или homo economicus до вполне безотносительной ценности, то теперь ситуация изменилась. Вряд ли кто-то в здравом уме пойдет на парады геев или отдаст в приюты собственных детей. Даже за большие деньги.

 Именно в этом заключается крах доллара, а не в неосмотрительной политике ФРС. Последнее – это просто бред неудачников. Бен Бернарке – далеко не глупый человек, и не зря занимает свой пост, здесь случайных людей просто не бывает.

 Доллар слабеет просто потому, что дальнейшее развитие мира требует кнут. Именно давление исламистов по периферии и в самом центре Европы и США создает предпосылки для продолжения движения нашей цивилизации по заданному сценарию. Именно эта угроза создает достаточный стимул для вхождения в европейский толерантный рай, которому подавляющее большинство предпочли бы нищету и бедность. Но не пытки и смерть.

 Есть и другое обоснование причины слабости доллара. Ведь военные силы США предельно слабы, при нанесении неожиданного удара, особенно ядерного, практически гарантировано полное уничтожение мировой обители зла. В чем же дело?

 Здесь уместно вспомнить мой излюбленный пример пиратов и Джона Сильвера. Сквайр, Смоллет и доктор Ливси наверняка могли бы уничтожить пиратов, которые напивались вдрызг и спали на карауле, совершенно игнорируя элементарную дисциплину и соображения предосторожности. А если бы они ещё и стреляли пиратам в спину при  каждой возможности и  нарушали данное слово… Книга об острове сокровищ стала бы намного короче.

  Но что сказал доктор Ливси на усмешку Джона Сильвера, насчет того, что глупо помогать больным пиратам? Он сказал, что придет им на помощь даже в случае прямой угрозы для собственной жизни. Вот почему мы никогда не нанесем Америке ядерный удар или даже просто не устроим им экономической блокады и санкций. Мы же не пираты, чтобы стрелять в спину и нарушать данное слово.

 А это означает, что Америке ничего не угрожает. Не много, ни мало.

 Но все равно, Америка (или Запад, как цивилизация) вынуждена играть на опережение, шокируя нас все более откровенными нарядами женщин, все более толерантными и сексапильными проявлениями эмоций, все большей вседозволенностью. Причем это уже давно перешло рамки приятного и забавного и стало откровенно навязчивым и напрягающим явлением. Т.е. дальнейшее Просвещение уже требует определенного насилия. А все потому, что малейшее колебание или нерешительность на этом пути немедленно приведет к убедительнейшей реставрации традиционных ценностей. К полному ренессансу апостольского христианства.

 Отсюда следует, что не существует никаких особых экономических, социальных или идеологических альтернатив раковым клеткам Запада, помимо христианства. Это не означает, что новая экономическая модель не нужна или невозможна, важно то, что дальнейшее развитие цивилизации немыслимо без гипотезы о Боге.

 Тогда как экономический кризис является лишь прямым следствием этой очень умной и весьма предусмотрительной борьбы на опережение. В которой симулируется как невероятная слабость США, их финансовое банкротство, так и провоцируется большая борьба за ресурсы и новый передел всего мира. Путем отлива долларовой ликвидности.

 Но это лишь талантливая симуляция. Когда начальство высокого уровня болеет по полгода, вряд ли дело в прохудившимся здоровье. Скорее всего, это просто политика.