четверг, 29 ноября 2012 г.

О создании сайта «Клуб Джека»


  Главным итогом моей двухлетней работы стало создание аналитического сайта «Клуб Джека», посвященного геополитическим шахматам, покеру и другим удивительным вопросам бытия. (Игра слов: Jack clubs = Валет Треф)
 Основным удобством этого сайта является возможность собрать воедино книги, пари и статьи, разбросанные по разным блогам и публикациям, тем самым упростив их систематизацию  и восприятие.
 Пока не доработанным остается система комментариев и голосований в пари, но надеюсь с этой проблемой мы скоро справимся. Зато приятным дополнением является собственная новостная лента.
  Ключевым соображением при создании сайта было то, что согласно пари на Интернет, наши оппоненты начнут жесточайшую цензуру в Интернете. Следовательно, что будет с моим блогом, размещенным на ресурсе США, догадаться нетрудно. Одно нажатие кнопки администратором Google, и его не станет.
 Но есть еще одно соображение, которое и питает всю мою работу.
 То, что победа в 3МВ определится в информационном, идеологическом противостоянии, а не на полях сражений – очевидно и неоднократно упоминалось. Но как победить в подобной войне, каковы ключевые фигуры на этом шахматном поле, каковы правила игры?
  Неоднократно Н.Стариков и другие публицисты и авторы говорили и говорят о манипуляции общественным мнением, о методах западной «геббельсовской» пропаганды, о необходимости поднятия народного духа для эффективного освободительного движения и т.п.
 Но как создается это самое народное мнение, благодаря которому в одних случаях люди как один поднимаются на баррикады, а в других – мирно смотрят «Лебединое озеро», как в 1991 году?
 Ответ может дать Габриэль Тард в своей книге «Мнение и толпа». [1]
 Как обычно, я предпочитаю не пересказывать, а цитировать классиков:

   Таким образом, толпа в этом смысле переставляет собою до некоторой степени явление из царства животных. Толпа — это социальная группа прошлого; после семьи она самая старинная из всех социальных групп.
  … я не могу согласиться с смелым писателем, д-ром Лебоном, заявляющим, что наш век — это «эра толпы». Наш век — это эра публики или публик, что далеко не похоже на его утверждение.
   Можно — быть может, несправедливо, но с известным правдоподобием и видимым основанием, оспаривать ту мысль, что всякая толпа имеет вождя; и действительно, часто она сама ведет его. Но кто станет оспаривать, что всякая публика имеет своего вдохновителя, а иногда и создателя?
  Если бы были правы поклонники толпы, постоянно повторяющие, что историческая роль отдельных индивидуальностей обречена на то, чтобы уменьшаться все более и более по мере того, как совершается демократическая эволюция общества, то следовало бы особенно удивляться увеличивающемуся день ото дня значению публицистов.

 Таким образом, в формировании общественного мнения исчерпывающее значение имеют публицисты, формирующие свою публику, типичные взгляды, оценки и формулировки. Но каким образом это происходит?

Под разговором я разумею всякий диалог, не имеющий прямой и непосредственной пользы, когда говорят больше для того, чтобы говорить, для удовольствия, для развлечения, для вежливости. Такое определение исключает из интересующего нас пред¬мета и судебные допросы, и дипломатические или коммерческие переговоры, и соборы, и даже научные конгрессы, хотя они и изобилуют излишней болтовней.
Греческая трагедия как была в самом начале, так и осталась до конца религиозной церемонией, которая, как и все религиозные церемонии, достигшие последней степени своего развития в высших религиях, вмещает в себе вместе ритуальные монологи и диалоги, молитвы и разговоры. Но потребность разговаривать все более и более берет верх над потребностью молиться.
С точки зрения религиозной, он является самым плодотворным средством проповеди, он распространяет поочередно догматы и скептицизм. Религии утверждаются и ослабляются не столько благодаря проповедям, сколько благодаря разговорам. С точки зрения политической, разговор до прессы является единственной уздой для правительств, недоступное убежище свободы; он создает репутацию и обаяние, он располагает славой, и при помощи ее властью. Он стремится уравнять собеседников, уподобляя их друг другу, и разрушает иерархию в силу того, что выражает ее. С точки зрения экономической, он объединяет суждения относительно пользы различных богатств, создает и точно определяет идею стоимости, устанавливает лестницу и систему стоимостей. Таким образом, эта ненужная болтовня, простая потеря времени в глазах утилитарных экономистов, есть в действительности экономический агент наиболее неизбежный, потому что без него не было бы мнения, а без мнения не было бы ценности, основного понятия политической экономии и, по правде сказать, многих других специальных наук.

 Таким образом: мнение рождается из пустых разговоров, сплетен и пересудов. А не из профессиональных дискуссий или проповедей. Браво, Тард!

Существует тесная связь между функционированием разговора и изменениями общественного мнения, от чего зависит переменчивость власти. Если где-нибудь общественное мнение изменяется мало, медленно, остается почти неподвижным, это значит, что разговоры там редки, скромны, вращаются в узком круге сплетен. Если же общественное мнение подвижно, если оно переходит от одной крайности к другой, это значит, что разговоры там часты, смелы, свободны. Где мнение слабо, там, значит, говорят без одушевления; где оно сильно, там, значит, сильно спорят; где оно яростно, там, значит, разгораются страсти во время спора; где оно бывает исключительным, требовательным, тираническим, это значит, что разговаривающие находятся во власти коллективного безумия, в роде пресловутого «дела»; где оно носит либеральный характер, там, значит, разговоры разнообразны, свободны, питаются общими идеями.

 Т.е. чем больше общество подвержено сплетням, пересудам, слухам и прочим пустопорожним разговорам, тем более выражено в нем мнение, тем выше в нем власть публицистов, эдаких законодателей мод пустопорожних бесед на отвлеченные темы.

 Рассмотрим теперь историческое значение публицистики для нашей страны.
Очевидно, что полное отсутствие грамотных патриотически настроенных публицистов привело к крушению Российской империи. Ведь даже лучшие авторы, Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, Тургенев и т.д. были заражены вольнодумством, критикой царского режима, проповедовали «луч света в темном царстве» и проблемы «лишних людей». Которые, как Анна Каренина или Печорин бросались под поезд или убивали своего товарища-сослуживца не из-за глубокой внутренней нечистоплотности и безделья, но исключительно в знак протеста против царизма.
  Невольно вспоминается современное: «кошка бросила котят, значит Путин виноват».  Только сказочка видать с бородой, ещё со времен Дубровского и Базарова.
 И отдельные проблески вроде «Бородина» не исправляют, а только усугубляют картину: как же до обидного мало подлинно славных, благородных произведений, пробуждающих дух и гордость за свою страну, особенно в этот период!
 Единственным исключением здесь стоит Ф.М.Достоевкий, но несмотря на всю свою популярность и признание, он так и не сумел победить всеобщую тенденцию, изменить общественное российское мнение.
  Отдельно здесь следует отметить роль Православной церкви, которая (видимо в силу новизны такого явления, как публика, открытия Тарда относятся к этому самому времени) не вступила в широкую общественную дискуссию с новомодными публицистами, не смогла противопоставить действенного отпора в новой фазе идеологической борьбы за души людей.
 Удивительно, но такой отпор, фактически в одиночку, сумел дать И.В.Сталин. Именно он является первым русским публицистом, сформировавшим на основе западных моделей фашизма, марксизма и либерализма свою собственную оригинальную систему взглядов, которая стала общественным мнением не только в СССР, но и на доброй половине планеты. И пусть эта система взглядов имеет определенные прорехи и недосказанности, пусть она значительно отличается от ортодоксального марксизма, но она и сейчас выглядит много предпочтительней любой из идеологий Запада.
 Здесь так же следует отметить, что логично было бы называть эту идеологию «сталинизмом», но уважим личную скромность и дальновидность вождя: не нужно давать повода западным критиканам сводить эту систему взглядов к одной единственной неординарной личности.
 После смерти Сталина и до сих пор так и не появилось личности, способной противостоять силе западных публицистов, формирующих общественное мнение. И даже В.В.Путин скорее гнется и отступает под их напором, нежели открыто принимает вызов, провозглашая иные, не западные ценности и взгляды.
 Отсюда следует все непереоценимое, решающее значение публицистов в современном мире и войне. Не «телеграф, почтамт, вокзал» выигрывают войны, а гуру и мэтры публицистики, дающие пищу кухонным и салонным разговорам, формирующим общественное мнение.
 Тем самым огромный респект Н.Старикову, М.Муравьеву, М.Хазину, М.Леонтьеву, С.Кургиняну, А.Мартиросяну, Ю.Мухину и многим другим публицистам, дающим пищу для формирования собственного общественного мнения, которое неизбежно станет началом возрождения суверенитета. Возможно, сыграет свою роль и мой скромный вклад.
 И напоследок. Как Православная церковь сочетается с пустыми разговорами, которые формируют общественное мнение?
 Иисус Христос говорил: «приди и сразись с мечем уст моих». А так же: «где трое собрались по имя мое, там и я среди них». Наша задача максимум - превратить пустые разговоры в разговоры полезные, как душе, так и Отечеству. А там и общественное мнение прибудет.


[1] Г. Тард. «Общественное мнение и толпа», изд-во Т-ва типографии А. И. Мамонтова, М., 1902 г.,


Комментариев нет:

Отправить комментарий