О норме добра.

  О том, что победа или поражение в геополитической борьбе определяется не столько мощью вооружения, природными ресурсами и производственно-технологическими факторами, но исключительно совершенством идеологии, сказано немало.

  Именно идеологическое и моральное превосходство советского воина уничтожило технологически и логистически превосходную германскую машину. Именно моральное превосходство русского солдата одерживало верх в тысячелетнем противостоянии России языческим ордам разноплеменных варваров, вооруженных по последнему слову науки и техники.

 Но тысячелетний период войн на физическое уничтожение завершился. Наши идеологические оппоненты сделали правильные выводы и главную ставку теперь делают на превосходство на невидимом, духовном, идеологическим фронте.

 И если ранее мы с неизменным успехом отбивали атаки раскольничества, униатства, папизма, то после победы в России концепции научного атеизма вопрос идеологического лидерства России в мире всерьез поставлен под сомнение.

 Крах идеологии марксизма-ленинизма, Сталинское «без идеологии – нам смерть», Брежневские искренние попытки замирения с Западом  - всё это прямое следствие утраты идеологического лидерства Православной Церкви в современном мире.

 Которое произошло примерно в середине XIX века и обусловило падение Российской империи и дальнейшую утрату лидирующих позиций нашей страны, как в численности населения, так и в уровне влияния на весь мир. Начиная именно с этого периода в России популярность западных идеологий начинает превосходить Веру, переданную нам нашими предками со времен князя Владимира.

 Соответственно, возвращение России на авансцену мировой политики в качестве главного действующего лица, роли переднего плана не только невозможно, но и бессмысленно, без возвращения своего идеологического лидерства.

 Иначе возврат России на роль переднего плана будет не только кратковременным, но и бесконечно стыдным, примерно как выходки Н.С.Хрущева или Б.Н.Ельцина.

 В любом случае уничтожение и деградация России есть лишь прямое следствие разложения и деградации нашей Церкви. И другого пути к возрождению нашей Родины, кроме нового расцвета Православия, не существует.

 Здесь так же уместно вспомнить, что И.В.Сталин бросил православную семинарию вследствие «протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в семинарии». (Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом 13 декабря 1931г.) Эта оговорка очень показательна: похоже тенденции экуменизма, насаждения католических практик в Православии, провокаций, дискредитации Церкви  на фоне всеобщего разочарования и расцерковления были не менее актуальны в  конце XIX века, нежели сейчас, в эпоху толерантности, Femen, Pussy Riot  и гей-скандалов.

 Совершенно ясно, что в наше время интернета, социальных сетей и навязчивого информационного мусора требуется значительная активизация позиции Церкви, так как дальнейшая пассивность и нежелание вступать в прямую дискуссию с враждебными  идеологами означает принципиальную невозможность перелома на геополитическом фронте.

 Если сравнить это с Великой Отечественной войной, то ни о каком переломе после Сталинграда и речи не могло быть, если бы наши войска не завоевали безусловное превосходство в воздухе.

 В наше время Третьей мировой войны таким стратегическим превосходством является превосходство в идеологии, информационном поле, в понимании и осмыслении мировых процессов и роли каждого человека в них.

 Наши оппоненты создали новое оружие массового поражения – интернет, нам остается лишь овладеть и научиться пользоваться им лучше его создателей. Как это было со стременами, порохом, танками, самолетами и ядерной бомбой.

  Остается последний вопрос, как это сделать?

  Церковь обязана предложить миру новую социальную модель поведения человека в обществе. Которая должна прийти на смену таких завлекательных идеологий вроде «американской мечты», «социалистического рая» и общества потребления, в котором труд есть повинность и высшее наказание. А деньги – желанная индульгенция от этой обязанности.

 Критиковать эти «общечеловеческие ценности» смысла особого нет, сейчас созрело достаточно мощное общественное понимание убогости и примитивности этой идеологической модели.

 Но по-настоящему актуальным остается вопрос о создании достойной альтернативы  этому западному представлению о рае и предназначении человека, как простом логическом продолжении унитаза.

 Здесь приходится критиковать Церковь, поэтому постараюсь сделать максимально корректно.

  В течение длительного периода представления об идеально прожитой жизни коренились на опыте святых, отшельников и монахов, которых противопоставляли обычным смертным, погрязшим в земной суете. И это было вполне оправданно в патриархальном мире, где люди сражались прежде всего со своими личными пороками и дурными склонностями.

 В наше время, когда развращение поставлено на поток, подобная тактика борьбы является крайне недостаточной. Ведь как раз наши оппоненты сами первыми создали понятие социальной модели и нарисовали рекламную картинку предельно увлекательного стандарта существования человека. Стандарта свободы, наслаждений и ограниченной ответственности.

  Соответственно, нам нужно принять этот вызов и создать свою модель социального поведения человека, если угодно норму добра.

  Причем здесь нет противоречия канонам Церкви, так как вопреки общераспространенному мнению именно жизнь в браке, семье и миру является большим испытанием для человека, нежели монашество и отшельничество. Так как именно в миру оставаться праведным и цельным гораздо труднее, чем там, где есть пример и помощь в борьбе с соблазном.

 Как человеку, малоопытному в вопросах души, мне трудно самому предложить такую модель, даже вчерне.  Ясно одно – краеугольным здесь должно быть полное и безоговорочное служение Истине, стремление к стяжанию знаний и понимания сущности нашего мира, нашего предназначения в нем.

 Только это является достойной альтернативой сладким мечтам о наслаждении без наказания.

 Вторым, мне кажется, должно стать вступление в брак и рождение детей, подобно древним евреям, у которых бездетность считалась признаком недостойного поведения и позора. Т.е. именно воспитание достойных детей должно стать главным мерилом эффективности прожитой жизни человека.

  И третье – труд из повинности должен стать привилегией. Для того нам и дан свыше неуклонный рост производительности труда и научно-технические открытия. Этот пункт тождественен упразднению мотивационной функции денег и обеспечению всех людей беспрецедентной экономической свободой, что тождественно упразднению государства и аппарата насилия.

  Справедливость и Правда не нуждаются в дешевой мотивации. И назойливой рекламе, подобно «американской мечте» или «коммунистическому изобилию».

  Но говорить об этом нужно. Чтобы знать, какая она, норма добра.

P.S. Рискну предложить ещё одну норму, хотя она выглядит странно в устах христианина. Мужчина никогда не говорит о любви, если, конечно он не Бог.