Почему крестьянин - это хозяин, а экономист - нет.

   Данная статья приводит несколько утрированное и ироничное, но вполне корректное и научно-обоснованное сравнение. Поэтому пусть озорные нотки нисколько не умаляют фундаментальности выводов.

   Вся современная экономическая наука и представления об обществе построены на мифе о благотворном влиянии научно-технического прогресса, роста производительности, эффективности и разделения труда, которые будто бы являются абсолютным благом, огромным достижением цивилизации. Благодаря которым мы живем намного приятнее, роскошнее и вольготнее, нежели наши темные и недалекие предки.

  Но так ли это?

  Для сравнения выберем современную либерально-экономическую модель общества со всеми достижениями монетаризма в части управления циклическими кризисами и всеми презираемую общинно-крестьянскую многоукладную модель России, которая с огромным трудом была уничтожена только путем насаждения колхозов и индустриализации.

  Что эффективнее, производительнее, лучше? Казалось бы, ответ очевиден.

  Поэтому, чтобы поколебать въевшийся в сознание читателя миф, сразу приведем самый наглядный аргумент. Как решалась жилищная проблема в указанных социально-экономических укладах?

  Очевидно, что ВСЕ участники крестьянской общины были домовладельцами. При рождении сына всем миром строился новый дом, откуда и пошла известная поговорка о назначении мужчины. Более того, право на землю давалось по праву рождения, а не по каким то «ценным» бумажкам буржуазного права, что обеспечивало любую общину неиссякаемым приростом населения, несмотря на отток молодежи в города и рекрутские наборы. Как решается этот вопрос сегодня? Либо путем ипотеки, либо путем аренды жилья. Причем разница между этими вариантами, как между хорошей и плохой лотереей: в первой есть призрачный шанс выиграть, зато вторая реально дешевле. При этом, как следствие, возникает устойчивое нежелание заводить детей, что компенсируется за счет опустошения и без того умирающих сел.

  Так кто был богаче и свободнее? Современные бомжи больших городов и круглосуточные рабы ипотеки, или почти свободные крестьяне, которые были обязаны своим господам всего лишь периодической барщиной? И это ведь только начало.

  Что такое безлошадный крестьянин? Нонсенс. Как привезти дрова, собрать урожай, вспахать поле? Т.е. крестьяне в массе своей обладали современными им средствами транспорта, телегами, санями и лошадьми. Даже самые бедные из них. А на украинских и донских черноземах в ходу были еще и быки, аналог современных тракторов.

     Могут ли наши современники похвастаться таким массовым охватом транспортной техникой? Т.е. даже такое очевидное достижение современной цивилизации, как персональный автомобиль, является далеко не бесспорным. Наоборот, хорошая лошадь со всех сторон лучше плохого автомобиля. Особенно, если его нет совсем.

    В современных цивилизованных странах широко распространена практика социальных трансфертов, пенсий старикам и детям, чтобы они не умерли с голоду. Но в любой сельской семье знают, что такую функцию испокон веков выполняла корова, именно возле них спасались целые семьи в периоды бедствий и войн. Что надежнее - судите сами.

   Получается, что если отбросить крайности вроде неадекватных помещиков или самодуров-капиталистов, то объективно общинно-крестьянский уклад обеспечивал население как минимум тем же самым набором благ, как и наша хваленая современная мировая экономическая система разделения труда.

  Не говоря уже о полном отсутствии ГМО, натуральных тканях, мехах и т.п. Чему удивлялись заезжие иностранцы, видя на простых женщинах украшения и наряды, доступные в Европе исключительно узкому кругу высшей элиты.

   Но это всё - присказка. Сказка заключается в том, что со всех общепринятых точек зрения неэффективный, многоукладный и малопроизводительный крестьянин активно работал в году от силы 100 дней. А наш современник, при всем машинном, компьютерном и технологическом изобилии, для производства примерно того же самого количества благ вынужден вкалывать круглый год, нередко с ненормированным рабочим днем, без отпусков и выходных.

   Так какая экономическая система эффективнее, производительнее?

    Скептики могут сказать, что данный вывод корректен только в отношении к либерально-экономической модели общества, но можно ли то же самое сказать в отношении СССР?

  Можно. Более того, со времен египетских пирамид набор благ, лично потребляемых людьми, особо не изменился, изменилась только форма и полезность воздвигаемых ими пирамид: военно-промышленных, финансовых или индустриально-девеловперских и даже космических.

   Иными словами, все преимущества, связанные с научно-технической революцией, международным разделением труда, беспрецедентной эффективностью и производительностью успешно и действенно нейтрализуются за счет этих самых бессмысленных пирамид.

   Причем, в условиях воистину колоссальной технологической мощи человечества, все возрастающих возможностей необратимо превратить все существующие природные ресурсы в пирамиды отходов и мусора, наиболее предпочтительными из разновидностей пирамид становятся финансовые. А либерально-экономическая модель господствует над миром. Господствует, но не хозяйствует, так как паразит не может быть хозяином.

   Вот почему крестьянин из общины - хозяин, а вот «эффективный собственник», крепостной помещик или даже красный комиссар-чиновник - нет. Крестьянином движет забота об общине и любовь к труду, тогда как экономистом -любовь к деньгам, а чиновником - жажда власти. Первое порождает ответственность и власть, второе и третье -пассивность, паразитизм и уродливые пирамиды

    Соответственно, право людей от рождения на труд, на землю, на жилье и образование могут и должны являться целями государственной политики и общества в целом, а вот темпы роста ВВП - нет. Как и некие мифические выгоды от международного разделения труда. Зачем нам пирамиды? Даже со скидками.

Р.S. Стоит ли оговариваться, что такие права, как право на труд, землю, жилье и образование скорее являются не правами, а обязанностями, как и некогда почетная обязанность защиты Родины. Т.е. они ничем не противоречат предложенной ранее не правовой, а императивной концепции законности.